Виталий Гладкий - Ниндзя в тени креста
Ростовщик был мрачен, сосредоточен и что-то тихо бормотал себе под нос, а Фернан де Алмейда по своей привычке насвистывал веселые мелодии. Его скверное настроение, с которым он ехал в Гуарду, значительно улучшилось. Теперь фидалго, как все импульсивные люди, был окрылен надеждой. Хотя до нее было гораздо дальше, чем от Монсанту до Рима. Но это понимал только ниндзя, потому что ему предстояло выполнить вторую, самую сложную, часть плана, которая могла стоить жизни Гоэмону…
Оставив ростовщика и его сыновей на попечение Вашку Гонсалвеша, фидалго и Гоэмон направились к Гомешу, который встретил их кучей новостей.
– …Стражники Мигела Диаша уничтожили шайку разбойников! – захлебываясь от переизбытка информации, тарахтел Бартоломеу. – Пятерых убили! Всех похоронили на старом кладбище!
Де Алмейда и Гоэмон переглянулись. Фидалго кисло улыбнулся: ах, Мигел Диаш, сукин сын! Опередил! И здесь все обернул в свою пользу. Теперь он будет выглядеть в глазах жителей Монсанту как герой и защитник.
– Кто видел похороны? – спросил де Алмейда.
– Все селение!
– Лица мертвецов были открыты?
– Зачем? Никому это не было интересно. Все разбойники – люди пришлые, кто их знает? Стражники из замка зашили тела в мешки, гробовщики выкопали общую могилу…
– А что местный священник?
– Исполнил обряд, как положено. Все-таки христиане, хоть и сучьи дети.
– Насколько мне известно, разбойников обычно сбрасывали в пропасть, как собак. Но копать для них могилу (это в нашей-то землице, где сплошные камни!), читать над ними молитвы… По-моему, это чересчур. С какой стати падре проникся к этим падшим душам такой сильной христианской любовью? Он что у нас, стал святым? Это на него не похоже. Или за мое отсутствие в Монсанту прислали другого священника?
Гомеш хитро ухмыльнулся и ответил:
– Нет, сеньор, падре все тот же; он служит в нашей церкви уже более двадцати лет. Но ваш вопрос, сеньор, что называется, попал не в бровь, а в глаз. Народ тоже удивился. Но потом все объяснилось. Оказалось, что похороны заказал… сам Мигел Диаш! Это поступок истинного христианина! Так решило все общество.
– Прониклись, выходит… – Фидалго скептически ухмыльнулся. – Заказал, значит, хорошо заплатил. Наш добрый старый падре без пожертвований на церковные нужды и шагу не ступит. Тем более в таком деле, как отпевание отъявленных негодяев. С чего бы Мигел Диаш так сильно расщедрился? Никто в селении не задавался таким вопросом?
Гомеш смущенно потеребил шапку, которую держал в руках (он снял ее при появлении своих гостей), и ответил:
– Ну, в общем, были слухи… разные. Всем ведь не угодишь. Сколько людей, столько и мнений. Но кто мы, а кто сеньор Мигел Диаш?
– Это точно, – пробормотал де Алдмейда. – Вы зарабатываете свой кусок хлеба в поте лица, а этот негодяй, не прикладывая особых усилий, загребает чужое…
На этом разговоры о «благородном» поступке Мигела Диаша были закончены. Бартоломеу понимал, что эта тема для Фернана де Алмейды неприятна, поэтому закрыл рот на замок, лишь отдал распоряжение, чтобы готовили обед для сеньора и его странного слуги. Гомешу были непонятны отношения Гоэмона и фидалго; иноземец (это Бартоломеу уже сообразил) держался чересчур независимо – не так, как обычный слуга, а скорее как оруженосец, притом благородного происхождения.
После обеда Гоэмон сказал де Алмейде:
– Сеньор, мне нужна абордажная «кошка» и длинная, прочная, но не очень толстая веревка, которая способна выдержать вес двух человек.
– Понял. Тебе нужно лассо. Это не проблема. Что касается «кошки»… В селении есть отличный кузнец, я попрошу Гомеша, чтобы тот сделал заказ.
– «Кошка» и веревка должны быть готовы уже завтра к обеду!
– Будут, – твердо пообещал фидалго.
Ниндзя объяснил ему, сколько в «кошке» должно быть крюков, какой формы и какой длины, и отправился в свой закуток, чтобы приготовить все необходимое для задуманного предприятия. Оно было настолько сложным, что Гоэмон даже заколебался, усомнившись в своих способностях, и испытал невольный страх. Но потом он вспомнил наущение первого Учителя, которое тот вдалбливал в головы учеников школы ниндзюцу едва не на каждом занятии: «Когда человек мертв, он ничего не боится. Синоби, который прошел все девять ступеней ниндзюцу, – это трижды мертвец. Каждый из вас умер, впервые оказавшись в додзё[74]. Поэтому смерть вам не страшна. Вы уже отдали свои жизни нашему клану, чтобы он жил и процветал. За это вам честь и слава. Запомните мои слова!»
Конечно, в данный момент о клане Хаттори не шла речь, он мог бы просто постоять в сторонке, но его судьба тесно переплелась с судьбой идзина, от которого зависело возвращение Гоэмона на родину. Значит, ему не придется решать проблемы де Алмейды, а сражаться за свое будущее. На том Гоэмон и остановился.
Ему нужно было «всего лишь» незаметно, под покровом ночи, проникнуть в замок, найти закладную записку де Алмейды, затем связать Мигела Диаша и спустить его вниз, к подножью замковой стены, где своего недруга примет фидалго. А потом они должны добраться до кораля Вашку Гонсалвеша и при свидетелях вместе с ростовщиком принудить Диаша вернуть замок, выполнив все процессуальные формальности. Когда Гоэмон изложил свой план Фернану де Алмейде, тот посмотрел на него безумным взглядом, долго молчал, а затем спросил:
– Ты в своем уме?! В замке стражников, как вшей в одеялах Бартоломеу Гомеша. Тем более, что Диаш знает о моем появлении в Монсанту и уже принял меры, чтобы отправить меня на тот свет, да промашка вышла. Я уверен, что стража на стенах замка усилена, и пробраться внутрь может разве что бесплотный призрак.
– Я попробую, – коротко, но веско ответил Гоэмон.
– Тогда пойдем вместе!
– Нет! Извините, сеньор, но в этом деле вы будете мне только помехой.
Де Алмейда не стал спорить. Он уже знал, что переупрямить Гоэмона невозможно. Мало того, фидалго убедился, что его номинальный слуга – великолепный воин, владеющий потрясающе эффективными приемами боя. Значит, и впрямь не нужно ему мешать. А когда выгорело дело с ростовщиком, тоже по задумке Гоэмона (и откуда тот знал, на чем можно подловить хитрого маррана?), де Алмейда и вовсе поверил, что у них все получится.
Операция, затеянная Гоэмоном, в какой-то мере напоминала то задание, которое ему пришлось выполнять в Киото. Но одно дело – найти ценный старинный свиток в пустом доме, пусть и принадлежащем самураю, а другое – отыскать закладную расписку в замке, где полно вооруженной стражи, да и сам Мигел Диаш, по рассказам Вашку Гонсалвеша (расспрашивать де Алмейду о его злейшем враге Гоэмон не стал; тот не мог быть беспристрастным), тоже был далеко не подарок. Новому владельцу замка не пришлось повоевать, но с оружием он управлялся лихо, судя по рассказам Гомеша. Собственно, как и все дворяне Португалии, которых с детства приучали быть воинами.
